Брестская Уния

Уния Западно-Русской Православной Церкви,Русское дворянство, "шляхта земель киевской, русской,Церкви Христовой, Религия,князя К.К.Острожского,всем православным людям Литвы и Польши,История почаева

Уния Западно-Русской Православной Церкви,Русское дворянство, "шляхта земель киевской, русской,Церкви Христовой, Религия,князя К.К.Острожского,всем православным людям Литвы и Польши,История почаева.

Брестская Уния

История Почаева

Связь с отсом Олегом

Почаїв Брестская Уния

Уния, т.е. отторжение части Западно-Русской Православной Церкви в конце XVI века и присоединение ее к Римско-Католической, была вызвана многими, в основном политическими, причинами. Некоторые из них мы уже обозначили. Одна из основных причин заключалась в том, что русское население и Русская Церковь жили в польском государстве, где господствующим исповеданием было католичество, которое перед натиском только что возникшего протестантизма перешло из обороны к нападению по всем фронтам. И хотя Польша была одной из первых стран в Европе, ставшей на путь веротерпимости, однако в ту эпоху она еще не умела, а, скорее всего, не хотела действенно отстоять этот принцип.
Другой причиной были внутренние нестроения внутри самой Западно-Русской Церкви, слабость ее иерархии, недостаток ее авторитета. Нельзя забывать и об усиленной пропаганде со стороны зачастую более образованного, активного и фанатичного латинского духовенства. Уния Западно-Русской Православной Церкви,Русское дворянство,
Брестская Уния
Разумеется, одной пропагандой дело не ограничивалось. С конца 80-х годов XVI века шла энергичная закулисная обработка православных епископов, и, надо сказать, не без успеха. Последние стремились к освобождению от всякой опеки со стороны мирян, а также к приобретению тех же прав и привилегий, которыми обладали епископы католические.
Инициатива к заключению унии исходила от двух сторон: польского правительства и некоторых православных епископов, к которым присоединился и поставленный Патриархом Иеремией киевский митрополит Михаил Рагоза. Правда, на первых порах еще выставлялось условие сохранения за Русской Церковью всего ее догматического уклада, прав ее иерархии и всех обрядов, но в конце концов все это, за исключением обрядов, было принесено в жертву. Подготовка к унии происходила тайно и в несколько этапов. Но когда о ней стало известно, она вызвала бурное возмущение православного народа. Русское дворянство, "шляхта земель киевской, русской (т.е. галицкой, волынской и подольской)", собравшись в Люблине, составило протест: "некоторые духовные лица..., почти отложившись от восточной греческой Церкви, на каких-то приватных съездах, из-за угла и вдали от всех, на съездах необъявленных, скрытно и тайно, делают постановления против нас и нашей Религии, нарушая этим наши права и вольности". Подписавшие это заявление заявили, что не пойдут за этими епископами и будут им противодействовать.
По особенно энергично прозвучал протест самого князя К.К.Острожского. Его Окружное Послание ко всем православным людям Литвы и Польши исполнено той духовной силы, которая производит впечатление и сегодня: "Дело идет не о тленном имении и погибающем богатстве, но о жизни вечной, о бессмертной душе, которой дороже быть ничего не может. Так как многие из обывателей здешней области, святой восточной церкви послушники, меня начальником Православия в здешнем краю считают, хотя сам себя я считаю не большим, но равным каждому, в правоверии стоящему, то, из боязни, чтоб не взять на себя вины пред Богом и перед вами, даю знать вашим милостям о предателях Церкви Христовой и хочу вместе с вами заодно стоять, чтоб с помощью Божией и вашим старанием они сами впали в те сети, которые на нас готовили... Что может быть бесстыднее и беззаконнее их дела? Шесть или семь злонравных человек злодейски сговорились, пастырей своих святейших Патриархов, которыми поставлены, отверглись, и считая нас всех правоверных бессловесными, своевольно осмелились от истины отрывать и за собою в пагубу низвергать! Какая нам от них польза! Вместо того, чтобы быть светом миру, они сделались тьмою и соблазном для всех. Если татары, жиды, армяне и другие в нашем государстве хранят свою веру нерушимо, то не с большим ли правом должны сохранить свою веру мы, истинные христиане? если только все в соединении заодно стоять будем? А я, как до сих пор служил восточной церкви трудом и имением своим в размножении священных книг и в прочих благочестивых вещах, так и до конца всеми моими силами на пользу братии служить обещаю".

Читать дальшэ историю Православие Западной Руси

Надо сказать, что эти слова исходили из уст человека, как раз искавшего церковного единства и вступавшего в контакты с католиками и протестантами (за что его даже энергично упрекал князь Курбский). В то время религиозных войн и розней Острожский был действительно озабочен честным и подлинным соединением Церквей. Он жил на земле многих исповеданий и тяготился разделениями между христианами, однако в защите своей веры был непреклонен. Однако, как тогда, так и столетия спустя, католический Запад понимал церковное единство как сдачу неприятельской крепости в обмен на какие-то льготы. И, естественно, не вел никаких переговоров с защитниками этой крепости - мирянами, а только с ее комендантами и начальниками. Равно как и отказ православного народа подчиниться сдавшим свою крепость епископам был склонен рассматривать как простое неповиновение. В истории с унией прежде всего сказалось огромное различие двух типов экклезиологического мышления (экклезиология - учение о Церкви): того, для которого понятие о Церкви сливается с управляющей ею иерархией, и для того, для которого Церковь была прежде всего непоколебимой апостольской истиной, издревле разделяемой и сберегаемой всем народом как телом церковным.
Манифест князя произвел огромное впечатление, и двое из семи епископов, инициаторов унии (и среди них влиятельнейший митрополит Львовский Гедеон Балабан), готовившейся втайне в течение ряда лет, отошли от нее. Но двое других: Кирилл Терлецкий, епископ Луцкий, и Ипатий Ноцей, епископ Брестский, отправились в Рим и там перед папой Климентом VIII без всяких условий и обсуждений признали все католические догматы, в том числе и те, которые были чужды духу Восточной Церкви. Несмотря на протесты белого духовенства и православного дворянства, требовавших, чтобы епископы, отступившие от Православной веры, были лишены сана и заменены другими, что соответствовало правительственным постановлениям 1573 года и жалованным грамотам прежних королей, подтвержденным присягой Сигизмунда III, избранного на сейме 1587 года благодаря голосам православных участников, король взял под свою защиту епископов-отступников. 29 мая 1596 года он особым манифестом объявил своим подданным об уже совершившемся соединении церквей, принимая в этом деле всю ответственность на себя. Это соединение оставалось только закрепить особым собором, который и собрался в октябре 1596 года в Бресте. Участниками его были, с одной стороны. Архидиакон Никифор, экзарх Константинопольского Патриарха, и Кирилл Лукарис от Александрийского. На соборе присутствовали также киевский митрополит Михаил Рагоза и еще семь русских епископов, а также множество архимандритов, игуменов и священников, из мирян - князь Константин Острожский с сыном и другие. С другой стороны приехало три католических епископа, ряд священников и знатные миряне, такие как князь Лев Сапега, канцлер литовский. Однако тотчас собрание разделилось, униатская его часть собралась в большом храме св. Николая, а православная, для которой по распоряжению Поцея по епархии были закрыты все городские храмы, - в одном частном доме.
Трижды Православный Собор приглашал к себе митрополита Михаила, который до того заявлял себя противником унии, как и четырех епископов-униатов, но они послали сказать: "напрасно нас ждете, мы к вам не придем". А на третий день заседания на запросы православных был получен официальный ответ: "Что сделано, то сделано; хорошо ли, дурно ли мы сделали, поддавшись Римской Церкви, только теперь ничего изменить уже нельзя". Тогда Православный Собор издал постановление: "митрополит и владыки: владимирский, луцкий, полоцкий, холмский и пинский .читаются архиерейского сана, потому что без ведома своего старшего задумали соединение Церквей, которое может быть решено не пятью или десятью владыками, а Вселенским Собором".
В постановлении Православного Собора было сказано: "Мы даем обет веры, чести и совести за себя и за наших потомков -не слушать этих осужденных соборным приговором митрополитов и владык, не повиноваться им, не допускать их к власти над нами. Напротив, сколько возможно противиться их определениям и распоряжениям, и стоять твердо в нашей святой вере и при истинных пастырях нашей святой Церкви..."
Со своей стороны униатский собор проклял православных и завершился торжественным актом о принятии унии, которая была тотчас же утверждена королем. Православные епископы были объявлены ослушниками своего митрополита и изменниками своей Церкви, греческие экзархи - самозванцами и шпионами султана, все православные - отступниками перед лицом духовной власти своих иерархов и воли короля. Экзарх Патриарха Константинопольского Никифор, обвиненный в шпионаже, умер от голода в польской тюрьме, Кириллу Лука рису удалось спастись бегством. Православные фактически оказались вне закона.
Так возникла уния, которая в ту пору, в конце XVI столетия, явилась лишь расколом внутри одной Западно-Русской Церкви. Вместо союза и единства родилось разделение, а затем и образование двух противостоящих и пребывающих во вражде друг с другом конфессий, принесшее неисчислимые беды юго-западной Руси "даже и до сего дня". У православных стали отбирать храмы, униатские епископы изгоняли православных священников из своих приходов, братства объявлялись мятежными сходками и подвергались преследованиям. Правительство теснило даже могущественного князя Острожского, обвиняя его то во всякого рода недоимках, то в причастности к казацким восстаниям, коих было немало в ту эпоху. Униаты овладели Киево-Софийским Собором и лишь Печерский монастырь сумел силой отстоять свою самостоятельность. Но особенно туго пришлось православному крестьянству; им и раньше жилось несладко, а ныне к прочим бедам добавилась еще и религиозная ревность со стороны своих господ.
При этом уния внедрялась медленно, и нельзя сказать, чтобы особенно процветала. Ее точки зрения и Православие, и униатство считалось исключительно холопской верой, и дворяне, переходившие в унию, начинали вскоре стыдиться ее и переходили в веру господскую, т.е. латинскую. Уния приобретала цену всего лишь переходной ступени. Такой взгляд на нее был уже у первых ее вождей - Терлецкого и Поцея, и стараниями их даже сохранившееся восточное богослужение все более размывалось латинским. Однако процесс латинизации все более наталкивался на глухое сопротивление самого униатского белого духовенства, которое все еще сохраняло свою приверженность древним отеческим обрядам. Поэтому инициаторы унии поставили своей целью создать и особое монашество "на восточный манер", но преобразовав его по образцу монашеских орденов Западной Церкви. Такой орден и был создан в начале XVII века; приняв имя св. Василия Великого, он назывался базилианским. Через двенадцать лет после Брестского собора умирает князь Константин Константинович Острожский. Наследники его, как и потомки Других знатных фамилий, постепенно переходят в католичество. У Православия на Волыни почти не остается сильных и влиятельных защитников. "Где тот бесценный камень, - писал в 1610 году Смотрицкий в "Плаче от лица Вселенской, Апостольской (т.е. Православной) Церкви", который я между иными перлами, как солнце между звездами, носила в короне на голове моей, - где дом князей Острожских, сиявший более всех других блеском своей старожитной веры? Где другие драгоценные камни той же короны - роды князей Слуцких, Заславских, Вишневецких, Збаражских, Сангушек, Чарторыйских... и других, которые перечислять пришлось бы долго? Где и иные мои драгоценности, где древние, родовитые, сильные, во всем свете, славные своим могуществом и доблестью?.."
В 1632 году Киевский митрополит Исайя Копинский писал Московскому Патриарху Филарету: "благочестивых князей нет, благородных вельмож оскуде, все от восточного Православия на запад уклонишася; едва кто уже от худых и неславных при благочестии и Православной вере обретается".
Однако именно им, "худым и неславным" - крестьянам, ремесленникам, купцам, монахам, стойким представителям белого духовенства - предстоит вынести на своих плечах всю тяжесть борьбы с унией в последующее столетие и отстоять на юго-западной Руси веру своих отцов, передавая ее от поколения к поколению.
Именно в эту эпоху Промыслу Божию было угодно послать на Западную Русь чудотворную икону Матери Божией, чьи чудеса подвигли православную помещицу Анну Гойскую к основанию монастыря, "не иного исповедания, как только Греческого". Именно в эту эпоху Богу было угодно явить в этом крае великого святого, каким стал знаменитый духовник князя Острожского и многих других - преподобный Иов. Его жизнь и подвиги и поныне остаются самой яркой страницей в истории Почаевской обители

Смотреть фото галерею Храмы Почаева

Фото

Почаевская лавра
Брестская Уния
Брестская Уния
Брестская Уния

Купить дом

Для корректного отображения этого элемента вам необходимо установить FlashPlayer и включить в браузере Java Script.

Ключевые слова

Уния Западно-Русской Православной Церкви,Русское дворянство, "шляхта земель киевской, русской,Церкви Христовой, Религия,князя К.К.Острожского,всем православным людям Литвы и Польши,История почаева